осколки воспоминаний

[manishma]

Вспомнилось. Встретились в шумном торговом центре. Среди шумных незнакомцев, занятых своими делами. Сидели на вытертых, разношенных креслах в фойе. Большой квадрат фонтана в глянцевом полу и стеклянная шахта лифта, бесконечно привозящая и увозящая разношерстную толпу. Между нами круглый стол. Сидели и молчали. Молчали, как случайные попутчики в маршрутке. Как молчат незнакомые люди, застрявшие в пробке в общественном транспорте. Я смотрела на фонтан. Мощные струи, вырывались из форсунок и устремлялись к центру. Линии воды образовывали форму бисквитного кекса, который можно испечь дома – достаточно взять немного муки, яйца, сахар и соды – на кончике ножа. Каждая форсунка окружена светодиодными лампами – из-за этого падающие капли превращаются в сочные яркие шарики. Не такие яркие, как цукаты в кексе, скорее как огонь. Брызги огня невозможных цветов несуществующее пожирающее мысли пламя, растворяющееся в воде. Сидели сорок минут не разговаривая. Я, не отрываясь, смотрела на подскакивающие и разлетающиеся вдребезги осколки. Время от времени струи обрываются, что бы через мгновенье снова устремиться вверх. Невозможно яркие шарики воды – как крошечные новогодние шары появляясь из ниоткуда ударяются о воду и разлетаются десятками осколков. Легкое чувство досады от бездарно проходящего времени смешивалось с едва уловимой эйфорией триумфа и победы над собственной зависимостью и слабостью. Я смогла. Сидеть рядом, не испытывая желания прикоснуться и раствориться в его глазах. Сидеть без слабости и легкого головокружения. Понимание накатывало волнами – точно ленивый прибой на песчаный берег – лизнет пенистым языком кромку берега и не спеша отступает. В эти минуты хотелось петь, и я улыбалась, глядя в пустоту перед собой, улыбалась разбивающимся каплям елочных шаров, как улыбаются первому дню отпуска. Спокойная, как будто после целой пачки Грандаксина, развернулась к нему на встречу. Развернулась всем корпусом, вместе с креслом и посмотрела на него. Как смотрят на случайного знакомого – безразличный интерес с примесью легкого любопытства. Осунувшееся лицо, опутанное паутиной морщин, плечи – такие плечи, должно быть у атлантов в конце тяжелого дня – будто небо все еще давит на них, мешая раскрыться. «у меня задержка» - именно в этот момент струи замирают, и на этаже зависает звенящая тишина. Так тихо, как должно быть на симфоническом оркестре, когда замирают последние аккорды. Доля секунды – и зал взорвется овациями, люди точно очнуться и будут дышать, говорить. Доля секунды – и струи снова устремляются к центру, оглушительную тишину сменяет привычный гул. Я уже отвернулась. Я наслаждаюсь магией разбивающихся шаров и ничего не слышу.